Мой милый жандарм - Страница 25


К оглавлению

25

Честно говоря, умный оппонент никогда не признает долг, если нет документального тому подтверждения. А в гражданских спорах законодательство не допускает свидетельские показания в качестве доказательств при отсутствии расписки, если речь идет о крупных суммах. Но всего этого я не стала сообщать горемыке-кассиру.

– Значит, ничего не выйдет из этой затеи? – пригорюнился Жорж.

– Посмотрим… – обнадежила я его. – Безвыходных ситуаций не бывает, и на вашего плута найдем управу.

Если бы я знала, чем обернется моя доброта! С трудом отбившись от настойчивых попыток проводить меня до парадного, я, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнула. Жорж шарахнулся в сторону, а моментально очнувшийся от дремы Пахом одобрительно подмигнул мне.

На мой разбойничий свист обернулась праздная парочка: элегантная красивая дама и… И кареглазый жандарм, с каким-то мальчишечьим восхищением взглянувший на меня. Стыдливо опустив глаза, я густо покраснела. И вновь, подчиняясь неведомой силе, посмотрела в манящие глаза. Отчего-то в сердце кольнула ревность и появилось желание о мимолетной, случайной встрече. Когда он будет один, без своей потрясающей спутницы.

Желание, как водится, вскоре исполнилось. Но обстоятельства, при коих произошла очередная встреча, меня не порадовали. Спустя неделю, мой кареглазый жандарм допрашивал меня по обвинению в тяжком преступлении.

Глава восьмая

Вечером я встретил Анну.

Поначалу я не признал ее. Оглянувшись на пронзительный посвист, коим мальчишки гоняют голубей, я с недоумением воззрился на стройную барышню в модном эпатажном наряде. И мгновенье спустя потонул в знакомых смеющихся глазах. Мило покраснев, Анна резко развернулась и едва ли не бегом кинулась к легкой коляске с нетерпеливо пританцовывающим вороным.

– Ваша знакомая? – томный голос моей спутницы вывел меня из оцепенения.

– Довелось общаться по службе, – сухо ответил я.

– Смотрите, я не потерплю соперниц! – с капризной ноткой пригрозила Жозефина, повисая у меня на руке.

Я промолчал.

Обманчиво-прозрачное августовское небо быстро темнело, накрывая вечерний город прохладой близкой осени. Весь долгий тоскливый день, прошедший в суете и спешке, меня не покидало волнующее чувство нечаянной радости. Лишь теперь я догадался, что было тому причиной. Бросив прощальный взгляд на коляску, исчезающую в полумраке переулка, я тяжело вздохнул – отчего-то вдруг сердце заполнилось щемящей грустью и непонятной тревогой.

– Не молчите же, Деян! – с обидой воскликнула Жозефина.

В рождении ее крестили Пелагеей, но по агентурным спискам она числилась под псевдонимом. Единственное чадо богатого киевского бакалейщика, легкомысленная, ветреная и до крайности рисковая особа. В белокаменную она прибыла на учебу не далее двух месяцев назад, и сразу же впуталась в весьма неприятную историю, связавшись с подпольщиками. Такие случаи не редкость в среде молодежи, и часто мы ограничиваемся простым внушением, но на заметку берем обязательно.

Жозефине не пофартило. Революционный кружок оказался в тесной связи с боевиками и в разработку всех его членов взяли крепко. Помог случай. Несмотря на всю тщательность конспирации, социалисты частенько допускают роковые ошибки. Жозефина мельком слышала о предстоящей операции и запомнила лицо связного с боевиками. О том, что она брала уроки живописи, эсеры не подозревали. Для сыскного отдела этого оказалось вполне достаточным – имея на руках искусно выполненный портрет, вычислить голубчика не представлялось делом особой сложности. По цепочке добрались и до боевиков.

Начальство закрыло глаза на шалости экзальтированной особы, наше управление получило очередного сотрудника, а вашему покорному слуге досталась малая толика неземного наслаждения, со временем перешедшая в приятную необременительную связь. Как и любой представитель сильного пола, я не чужд женской ласки. Впрочем, клятвенных обещаний мы друг другу не давали, и возможное расставание перенесли бы с легким сердцем.

– Вы сегодня невыносимо скучны! – надула губки Жозефина. – Весь вечер витаете в облаках… Ваши мысли заняты чем угодно, но не мною. Вы меня разлюбили, belle amie?

Прогнав тросточкой настырного воробья, норовившего проверить клювом на прочность мои и без того поизносившиеся штиблеты, я сделал слабую попытку увильнуть от скользкой темы:

– Дело не в вас, cherie, виной тому неразрешимая головоломка.

– Рассказывайте немедля! – в нетерпении топнула ножкой Жозефина.

Ее глаза засверкали, прозрачно-белая кожа вспыхнула румянцем, острые коготки глубоко впились в мое запястье. Я слегка поморщился: не от боли, в нелегких раздумьях. Моя дама сердца авантюрностью характера способна была навлечь на свою белокурую головку немалые бедствия, чего мне крайне не хотелось. Но с другой стороны, ее охотно принимали в кругах вольнодумных, и сведения порой она приносила весьма интересные. Что удивительно, связь свою с офицером жандармерии она не скрывала абсолютно. Иных и за меньшие прегрешения подпольщики числили в провокаторах.

Впрочем, особых поводов для беспокойства не было. В этой изысканной, элегантной леди с холодным и надменным лицом, скрытым за тончайшей полувуалью, едва ли кто-нибудь мог признать беззаботную и смешливую курсистку. Именно такой она прибыла в белокаменную. Ее умению менять облик мог бы позавидовать любой филер охранного отделения. Признаюсь честно, меня она привлекала в любой ипостаси.

– Не томите, Деян!

Скрепя сердце, я поделился загадкой. Всех секретов выдавать я не имел права, но в общих чертах поделился мучившей меня проблемой. Визит в острог результатов не дал – налетчики упорно отказывались давать какие-либо сведения. Прислуга доходного дома не признала в грабителях таинственных жильцов. Словом, расследование зашло в тупик.

25