Мой милый жандарм - Страница 11

Девица тем временем задумалась недолго, хлопнула наивно пушистыми ресничками и простодушно заявила:

– Озаренье божье на меня снизошло, ваша честь. Иных причин я представить суду не могу.

Она отчего-то все время обращалась к председателю на англосаксонский манер. Хотя, в последнее время заграничная мода начала приживаться и в наших судейских кругах. Священник при ее словах вновь перекрестился.

– Лжет она, – неуверенно высказался товарищ прокурора. – Не бывает так, чтобы всю жизнь молчала, а тут раз – и заговорила… Да еще складно так речет, словно по писаному.

– Господин обвинитель хочет оспорить божественное вмешательство? – ехидно осведомилась девица.

Товарищ прокурора сконфузился окончательно, промычав что-то нечленораздельное. Илья Тимофеевич, весело переглянувшись с двумя членами коллегии, одобрительно хмыкнул.

– А вы внесите представление в небесную канцелярию, – не унималась девица. – Но только ссылочку на статью соответствующую указать не забудьте, иначе оставят без рассмотрения.

– Не кощунствуй! – сурово осадил ее старичок священник, в волнении от явленного чуда протирая надушенным платочком вспотевшую лысину. – Возблагодари господа за милосердие и заботу, за чудо дивное, во грехах покайся смиренно и молитву прочитай не единожды искреннюю, от души и сердца идущую.

– Обязательно, батюшка, – покорно ответила девица и вновь повернулась к суду. – Прошу уважаемый суд дать мне возможность ознакомиться с материалами дела и провести повторный опрос свидетелей и потерпевшего.

Очнувшиеся ото сна фотографы ослепили зал вспышками магния. Журналистская братия торопливо застрочила карандашами в своих блокнотах. Ничем не примечательное дело неожиданно запахло громкой сенсацией.

– Возражаю со всей категоричностью! – воскричал в гневе товарищ прокурора. – Подсудимая Лазович умышленно затягивает процесс. Показания свидетелей и потерпевшего есть в актах дознания, и я не вижу оснований для повторного опроса. К тому же, никто не мешал ее поверенному сделать это в мировом суде.

– Это который поверенный? – пришла в немалое изумление девица и, язвительно прищурив свои бесовские очи, тряхнула челкой в сторону выхода. – Тот, что сбежал трусливым зайцем, оставив меня без защиты? И как быть, в таком случае, с особым эдиктом государя императора Александра I о суде скором, правом и милостивым? – обведя притихший зал внимательным взглядом, холодно добавила: – Любой подданный Российской империи имеет право на судебную защиту и справедливое рассмотрение дела. Это право гарантировано ему высочайшей милостью… – наведя пальчик на пунцового от ярости обвинителя, она жестко спросила: – Хотите оспорить монаршью волю?

Товарищ прокурора разве что не лопнул от бессильной злобы. Публика оживилась уважительным смешком.

– Плевако в юбке! – расслышал я сзади восхищенный шепоток.

Председатель, перекинувшись с членами коллегии парочкой фраз, торжественно огласил:

– Коллегия приходит к выводу о необходимости возобновления судебного следствия … – и лукаво улыбнувшись, подал том с материалами дела приставу: – Степан Савельевич, голубчик, передай, пожалуйста, барышне для ознакомления.

Публика терпеливо ждала в предвкушении. Торопливо перелистывая страницы, девица сосредоточено хмурила лоб и беззвучно шевелила губами. Я откровенно залюбовался ею. В своем страстном порыве она отчего-то представилась мне античной богиней.

– Ага! – наконец воскликнула она, с силой захлопнув дело, и кротко взглянула на председателя: – Мне нужны двое: сам потерпевший и содержатель пивной с горячим кушаньем "Гамбринус".

– Свидетель по делу Пфейфер Герман Иосифович? – уточнил Илья Тимофеевич.

– Он самый, ваша честь, – кивком подтвердила девица.

Председатель по очереди оглядел членов судейской коллегии.

– Перенесем заседание?

– Не вижу в этом особой нужды, – пожал плечами правый член, потерев в задумчивости ладонью висок. – Околоточного надзирателя я встретил поутру, он спешил в канцелярию брандмайора по делу о поджоге чайного колониального магазина. Думаю, и сейчас должен быть там. Отправим курьера, разыщет скоро. А пивная и вовсе находится в двух шагах от здания суда… Рассмотрим покамест следующее дело, а к этому вернемся через час. Время терпит.

Чувствовалось, что коллегии самой до крайности нетерпения любопытно нынешнее дело. Не каждый божий день сталкиваешься с таким нежданным оборотом.

– Так и решим! – по недолгом раздумии хлопнул ладонью по столу председатель и возвестил: – Дело по обвинению девицы Анны Лазович откладывается сроком на час до прибытия свидетелей. Следующим параграфом подлежит рассмотрению жалоба на отказ суда в возбуждении производства по частному обвинению купцом Севастьяновым московского отделения Русско-Китайского банка в злоупотреблении доверием… – спохватившись, он обратился к полицейскому стражу: – Барышню до особого вызова препроводить в арестантскую комнату.

– Ваша честь! – умоляюще сложила руки на груди девица. – Позвольте остаться в зале суда… – и непонятно добавила: – Когда еще представится такая возможность.

– Ладно… – добро усмехнулся Илья Тимофеевич и тут же в строгости нахмурил брови. – Но чтобы тихо мне, дерзостей вольных не потреплю!

– Как можно? – искренне заверила девица, но я ей отчего-то не поверил.

Публика загудела в удивлении великом. Процесс все больше выбивался из привычной колеи. Девица, тем временем, покинув арестантскую скамью, окинула взором зал и решительно направилась в мою сторону. Сердце у меня гулко забилось в непонятном томлении. Остановившись перед моим соседом, развязного вида юнцом в железнодорожной тужурке, она ласково спросила: